Растаяли, а может быть расстались... - Объяснение в обиде (из сборника "Преклонив колени")
Объяснение в обиде (из сборника "Преклонив колени")
Леонид Губанов Растаяли, а может быть расстались, Лицо – темница всех моих вопросов. Сокровище, все острова состарились И нерушимых клятв сожгли обозы. Растаяли, а может быть простились, Остыли на земле простоволосой? Каким же мы отчаяньем мостились? Душа – темница всех моих вопросов. Когда я нажимаю на перо, Как будто на курок я нажимаю – Снегурочкино счастье намело: Расстрелянные годы оживают. Как много крови, а потом воды – Все утекло, но не подайте вида, Я весь перебинтован, ну а ты, Моя беда, победа и обида?! Я знаю, что в кольчуге старых слов Бессмысленен наш робкий поединок – Шрам глубже стал, он превратился в ров И сплетнями покрыт, как паутиной. На дне его я видел ваш портрет, Два-три письма, забытое колечко, И разговор, которому сто лет: "Простимся? – Нет! Расстанемся? – Конечно!" Я к вам уже навеки не приду, А если и увижу, вздрогну тихо, Как будто на могильную плиту, Где фото есть, знакомое до крика. Злорадно, как подвыпивший палач, Шепну на ушко проходящей жертве: "Не верьте мне, моя душа из жести, И казнь была одной из неудач!" Я уши от допросов залепил Лиловым воском, головою бился – Ведь я свою же бабу зарубил, Попутал в темноте, видать, ошибся. Мне кажется, мне кажется, с тех пор – Проходит где-то рядом, в шарфик кутаясь, Забыв тот окровавленный топор, Моя свобода, а быть может – мудрость. Растаяли... но мы с тобой не снег, Скорее, мы стремительно упали, Как две звезды, целуя все и всех Своими раскаленными губами. А кто-нибудь на нас смотрел в тиши, Загадывая хрупкое желанье, Чтоб только для его слепой души Осталась ты хоть капельку – живая! В жестокий век убийц, а не святых Прости мне, ангел, мой угрюмый почерк. Но мне милей увядшие цветы, Как звезды те, что умирают ночью!